«Бродский говорил: “Поэзия – наша видовая цель”. Я считаю, это применимо к искусству в целом. Насколько нам известно, ничего похожего у наших соседей по планете нет. Люди живут не только среди объектов, лесов, полей и рек, люди живут также в мире идей. Юрий Михайлович Лотман, с которым я имела счастье много общаться, утверждал, что искусство не отражает жизнь, а создаёт её…»
«Искусство – это не только наша видовая цель, но и другой, в отличие от науки, способ познания и описания мира. Широкая публика часто полагает, что есть в жизни серьёзные вещи: наука, технологии и т.п., а есть такой приятный и необязательный довесок – искусство. Но искусство – не второстепенный довесок и даже не десерт. Это – обязательная вещь. Хотя тут, конечно, вопрос в том, кем мы хотим быть. Если мы считаем себя просто владельцами ушей, носов, глаз, рук – тогда одна история, тогда без искусства вы можете обойтись…»
«Мы смотрим глазами, но в итоге видим мозгом, слушаем ушами, а слышим мозгом и так далее. И мозг должен быть образован, иначе ему бесполезно и бессмысленно смотреть на "Чёрный квадрат", слушать Шёнберга и так далее…»
«Искусство – очень сложная работа для мозга, потому что она требует подготовки и встречи с нетривиальными ходами. Но это так тренирует нейронную сеть, что она физически улучшается. Мы знаем, что и от музицирования, и от прослушивания сложной музыки в мозгу начинают происходить очень глубокие процессы, и в итоге нейронная сеть становится качественно другой. То же самое – когда человек с пониманием смотрит на сложную живопись. Есть исследования процессов в мозгу танцовщика во время исполнения танца – у него, оказывается, сложнейшие процессы идут, как у специалиста по квантовой физике!..»
«Пруст сказал о памяти такое, к чему современная наука со всеми её открытиями и технологиями только подбирается! У художников (в широком смысле этого слова) есть как бы такие "щупальца", с их помощью они открывают вещи, которые наука открывает куда сложнее и дольше. Импрессионисты, например, открыли то, что гораздо позднее обнаружила сенсорная физиология – как человек воспринимает сложные зрительные объекты…»
«Однако следует понимать, что, не всё в поступках человека связано с корой головного мозга, которая занимается мышлением — гештальтным художественным или рациональным и жёстким. У нас ещё есть тело, которое отнюдь не является подчиненным мозга. Ведь как бывает: вот вроде мы всё разложили по полочкам, а потом — гори оно огнём! — принимаем другое решение, противоположное тому, что сами себе сейчас доказали. Потому что мы сложные существа…»
«Мозг — это загадочная мощная вещь, которую по недоразумению мы почему-то называем "мой мозг". Для этого у нас нет абсолютно никаких оснований: кто чей — это отдельный вопрос. Мозг — это не просто нейронная сеть, это сеть сетей, сеть сетей сетей. В мозге 5,5 петабайт информации — это три миллиона часов просмотра видеоматериала. Триста лет непрерывного просмотра!.. Мозг принимает решение за 30 секунд до того, как человек это решение осознаёт. 30 секунд – это огромный период времени для мозговой деятельности. Так кто же в итоге принимает решение: человек или его мозг? Действительно пугающая мысль — а кто на самом деле в доме хозяин? Их слишком много: геном, психосоматический тип, масса других вещей, включая рецепторы. Хотелось бы знать, кто это существо, принимающее решения?..»
«То, что мозг оказался у нас в черепной коробке, не дает нам право называть его "мой". Он несопоставимо более мощный, чем вы. "Вы хотите сказать, что мозг и я — это разное?" — спросите вы. Отвечаю: да. Власти над мозгом мы не имеем, он принимает решение сам. И это ставит нас в очень щекотливое положение. Но у ума есть одна уловка: мозг сам все решения принимает, вообще всё делает сам, но посылает человеку сигнал — ты, мол, не волнуйся, это всё ты сделал, это твоё решение было...»
«Мы рождаемся с мощнейшим компьютером в голове. Но в него надо установить программы. Какие-то программы в нём стоят уже, а какие-то туда нужно закачать, и вы качаете всю жизнь. Мы приходим в этот мир с одним мозгом и с более или менее, если не считать генетику, "пустым текстом" на нейронной сети. А к концу жизни наша нейронная сеть совсем иная и на ней записан "текст" всей нашей жизни, включая еду, Леонардо, губные помады, юбки, книги, ветер, солнце в определённый день, всё!.. Так мы хотим, чтобы это был сложный текст или чтобы это были комиксы, так сказать, как бы шуточка? Вот если не шуточка, тогда мозг надо готовить…»
«Мы всё более полагаемся на внешние носители информации. То есть мне незачем помнить то или иное, проще залезть в карман и посмотреть в интернете. Это связано с тем, что сейчас называется распределённым сознанием — сознание и все ментальные процедуры распределены между мной как человеком и разными устройствами, которым я передаю часть своих когнитивных функций. Тут возникает интересный вопрос: где, собственно, я как личность заканчиваюсь? Ведь получается, что в моих ментальных процессах задействовано очень много участников…»
«Поисковые системы меня отнюдь не восхищают, но для быстрого получения не столь ценной информации – это колоссальная вещь. А серьёзная информация всегда дорого стоит, я имею в виду и временные, и интеллектуальные затраты. Поэтому никто в здравом уме, особенно из тех, кто занимается наукой, не будет пользоваться информацией, взятой из того же гугла…»
«Есть такое понятие, очень широко сейчас обсуждаемое в мировой философии, которое носит название first person experience. Можно перевести его как ощущение или восприятие от первого лица. Это качество не измеряется никакими приборами, ни децибелами, ни спектрами, ни сантиметрами, ни наночастицами. Витгенштейн сказал, что любой текст — здесь под текстом имеются в виду не обязательно буквы, а всё что угодно — это сложно сплетенный ковёр, из которого каждый вытягивает свою нить. Например, мы с вами сидим пьём вино грузинское, и вы говорите: "Сладковато", а я говорю: "Кисловато". Нет и никогда не будет прибора, который покажет, почему вам это вино нравится, а мне — нет. Или вы говорите: "Терпеть не могу этого писателя". А я говорю: "Чудесный писатель". Вот что мы с этим будем делать?..»
«Читатель ведь не просто читатель, он еще и соавтор — об этом ещё Цветаева писала. И глубина его интерпретации зависит от того, что он читает, что он читал до этого, как он настроен и так далее. То есть текст — это не застывшее каменное образование. Текст всегда живой, он наращивает информацию, о чём говорил ещё Лотман и многие другие. И текст меняется в зависимости от того, кто его читает. И тот, кто пишет книги, должен учитывать то, что в англоязычной литературе называется theory of mind. Речь идет о картине мира другого человека, потенциального читателя…»
«Будут книги, написанные для узкого круга людей, которые остальные просто не смогут воспринимать. И будет литературный хлам всё менее литературным. Так что элитарная литература (и образование) будет становиться все более элитарной и закрытой. То есть она, скорее всего, будет открытой в плане доступа, но её просто очень немногие смогут читать…»
«Иногда просто пугаюсь тому, что происходит на планете. Все эти страшные социальные взрывы, медицинские взрывы, столько изменений, столько безумия. Люди попали в ситуацию диффузного мира, который непонятно как устроен, и как им жить вообще? Вот, собственно, что такое культура в широком смысле? Среди прочего, культура — это система запретов. Иначе жить невозможно. Ты не сиди вот так за столом, потому что остальным неудобно, не наступай людям на ноги, не ори как ненормальный и так далее. В данном обществе принято это, это, это, это и это, и поэтому оно может жить. Так жили много тысяч лет. Вот сейчас надоело, что ли?..»
«Я, конечно, алармистка, я всё время всех пугаю, но посмотрите на молодое поколение, так называемое google generation. Приходишь в какое-нибудь кафе, они сидят за столом и вместо того, чтобы говорить друг с другом, каждый разговаривает, возможно, даже с тем, кто сидит напротив, — через свой айфон! Люди вообще перестали общаться в реальном мире, целиком скатились в этот виртуальный мир. А там всё прекрасно. Ты настраиваешь программу по своему вкусу. Тебе надоело — ты её выключаешь. Зачем тебе эти хлопоты? Тебе никто не противостоит, у тебя нет врагов, если враг есть — так ты его и укокошишь. Это кошмарное дело, вообще-то говоря, вы понимаете? Психологи очень волнуются по поводу детей и подростков, потому что они настолько привыкли жить в этом виртуальном мире, что не хотят из него выходить. Это настоящая аддикция. Картина мозга человека с компьютерной зависимостью такая же, как у человека наркозависимого или алкоголезависимого. Зачем ему выходить во внешний мир, про который он: а) ничего не знает, как мы уже говорили; и б) этот мир, в отличие от компьютерной программы, ему подсовывает всякие сложности, с которыми нужно справляться...»
«Если все усилия человеческой цивилизации будут направлены на то, чтобы человек из самолета управлял чайником у себя дома, то не стоило и стараться…»
«Мне однажды кто-то из знакомых написал: "Ты не представляешь, что творится в сети, я тебе сейчас пришлю". А я говорю: "Вот этого не надо". Там какие-то фанаты, какие-то дискуссии вокруг меня идут. Я вам клянусь, что я про это не знаю ничего. Думаю, именно из-за этого я ещё в своем уме…»
Татьяна Черниговская
Образовательный контент: #school@protheatre
